Je suis Charlie
Чужого горя не бывает..
Оно у всех разное: 11 сентября в США, Майдан 2014, Шарли Эбдо в Париже..
Разное, но не меньшее и не большее..
Я не знала о существовании этого журнала до расстрела его редакции.
Но я видела многие работы убитых карикатуристов у нас дома.
Я не следила за новостями он-лайн. Я была на парах со своми студентами.
Но я видела как плакали они, делая вид, что пишут никому ненужное на тот момент упражнение.
Во времена Майдана я говорила мужу, что французы никогда не поймут, что это такое - выйти на улицы и петь многотысячной толпой национальный гимн. Не потому что футбольная команда выиграла чемпионат мира, а потому что - горе.
Но я забираю свои слова назад.
Я говорила, что французы засиделись в своих мягких креслах с бокальчиком вина. Они пойдут на митинг только тогда, когда у них это кресло с бокалом будут отбирать. За комфорт. Не за идею.
Но 11 января они вышли на улицы - за свободу!
Я не люблю черный юмор. С сатирой на религиозные темы у меня тоже дела плохи.
Но расстрелять?!
(В Киеве тоже как-то убили мужчину, потому что он переходил на красный свет. Убийца оправдывался: "А че, надо было правила соблюдать!")
Я не распечатывала плакаты Je suis Charlie.
Но я не могла не пойти на марш в вокресенье.
В знак солидарности.
С французами.
Со своими друзьями.
Со свои мужем.
С его семьей.
Для них это было очень важно.
Для нас всех это было очень важно.

Оно у всех разное: 11 сентября в США, Майдан 2014, Шарли Эбдо в Париже..
Разное, но не меньшее и не большее..
Я не знала о существовании этого журнала до расстрела его редакции.
Но я видела многие работы убитых карикатуристов у нас дома.
Я не следила за новостями он-лайн. Я была на парах со своми студентами.
Но я видела как плакали они, делая вид, что пишут никому ненужное на тот момент упражнение.
Во времена Майдана я говорила мужу, что французы никогда не поймут, что это такое - выйти на улицы и петь многотысячной толпой национальный гимн. Не потому что футбольная команда выиграла чемпионат мира, а потому что - горе.
Но я забираю свои слова назад.
Я говорила, что французы засиделись в своих мягких креслах с бокальчиком вина. Они пойдут на митинг только тогда, когда у них это кресло с бокалом будут отбирать. За комфорт. Не за идею.
Но 11 января они вышли на улицы - за свободу!
Я не люблю черный юмор. С сатирой на религиозные темы у меня тоже дела плохи.
Но расстрелять?!
(В Киеве тоже как-то убили мужчину, потому что он переходил на красный свет. Убийца оправдывался: "А че, надо было правила соблюдать!")
Я не распечатывала плакаты Je suis Charlie.
Но я не могла не пойти на марш в вокресенье.
В знак солидарности.
С французами.
Со своими друзьями.
Со свои мужем.
С его семьей.
Для них это было очень важно.
Для нас всех это было очень важно.












Commentaires
Enregistrer un commentaire